Путь к жизни
Это история одной женщины, которая пожелала остаться неизвестной. Несколько лет назад врачи вынесли ей страшный диагноз — рак. Она прошла через все: муки, предательство мужа, отчаянье и нежелание жить. И все-таки нашла в себе силы, чтобы бороться. Сдаться, опустить руки проще всего. Она не сдалась.
Боли в животе беспокоили Лену уже три месяца. Она пила таблетки, отказывалась от остренького и алкоголя. Боли не проходили. Что-то ныло в желудке, что-то тягуче скребло по ночам. Она пошла в поликлинику, где уставший доктор прописал ей лекарства от гастрита… Не проведя ни одного обследования! Боль не прошла…
Однажды Лена пожаловалась на боли подруге и та тут же потащила ее в диагностический центр на полное обследование.
Юные женщины поехали в центр субботним утром, а в понедельник забежали за результатами. Ничто не предвещало беды: светило солнце, чирикали птички, гудели автомобили... - Вот это пятнышко мне совсем не нравится, - врач говорил спокойным тоном, без многозначительных пауз и поднятого вверх указательного пальца. Спокойно, обыденно.
- Что это может быть?
- Не хотелось бы вас заранее пугать, но я рекомендую вам пройти обследование в онкоцентре. Как можно скорее…
Онкоцентр. За этим словом вырисовываются в серой дымке тумана могильные кресты и скользкая кладбищенская грязь. Онкология – само это слово звучит, как приговор…
- Я боюсь.
Лена прижималась к мужу. За пять лет супружества страсть сменилась тихим, ровным огнем любви. Любовь, как хорошее вино, стала качественнее с годами. Так, по крайней мере, казалось женщине.
- Ну что ты, солнышко. Я же с тобой! – он улыбался белозубо и обнимал ее своими крепкими руками. Страх отступал. Что может случиться, если рядом такой мужчина?
Может случиться рак.
- Это рак. Опухоль. Сантиметров пять-шесть, - врач смотрел в глаза Лене, и взгляд его не выражал никаких эмоций. Он сказал ей правду… и подарил таким образом шанс на спасение.
- Если вы сделаете операцию быстро, будете жить.
- А если… - начала несмело Лена. -
Нет. Или будете жить, или умрете. У вас очень мало времени на принятие решения…
- Какая операция!? Ты же знаешь, что врачи у нас - коновалы? Она впервые за много лет видела мужа таким. Дрожащие руки, растерянный взгляд.
- Андрей, другого выхода нет!
- Не знаю. Но на операцию я тебя не отпущу. Может, они ошиблись с диагнозом?
- он заглядывал Ленке в глаза, а та видела в глазах любимого ужас.
Она лежала на кровати, готовая к тому, что должно было произойти. Рядом сидел муж и сжимал ее сухую холодную ладошку дрожащими, напряженными пальцами. Молчал.
- Слушай, Андрей… Если что…
- Молчи! Только молчи! Он вскочил и заходил по палате из угла в угол:
- Я места тут не нахожу, а она такое говорит… Вошла сестра. Пора. Поцелуй. Лену увезли… в неизвестность.
Через пять минут она смотрела в белый потолок с едва заметными трещинками. Рядом стоял врач. Зачем-то попросил считать до десяти вслух. Она считала, постепенно проваливаясь в теплую черную бездну. Но страшно не было. Страх остался в предшествующем операции месяце.
- Я не умру? – последнее, что спросила она, проваливаясь в сон. Наркоз унес ее в неведомую бездну, приносящую успокоение…
Первым, что она увидела, был свет. Яркий, режущий свет, приносящий боль. Лена приподняла голову, и тут же ее вырвало. Соседка по палате стала звать медсестру…
На второй день она попыталась встать, опираясь на плечо приехавшего мужа. Андрей привез бульон, сок. В палате постоянно дежурила нанятая мужем сиделка. Лена не обижалась на то, что муж не может находиться рядом с нею весь день. У него как раз началось серьезное карьерное продвижение. А тут такое… Лена не хотела быть никому в тягость. Она почему-то винила себя в своей болезни…
На четвертый день Лена уже везде ходила самостоятельно. Бродила коридорами больницы, заглядывала в палаты. За каждой дверью
– трагедия. На лицах выходящих из палат родных
– скорбь и безнадежность. Многие плакали. Как по покойникам… Через две недели ей назначили химию. Она и домато успела побыть всего ничего. И снова в больницу.
- Химия будет или красная, или прозрачная. Красная – очень сильная, от нее волосы выпадают. Прозрачная – щадящая. Ничего так…
- учила соседка по палате. «Лишь бы не красная», - думала Лена. Представить себя облысевшей, в нелепом платке она не могла…
Пять дней. Пять капельниц. «Прозрачная» химия. Слабое головокружение. Никаких признаков серьезного недомогания. Лена обрадовалась. Оказалось, что страсти о лечении химпрепаратами – всего лишь сказки!..
«Сказкой» стал второй день после окончания курса. Страшной сказкой. С утра она почувствовала, что не может разговаривать. Во рту все пересохло, язык буквально прилипал к небу. Муж собирался на работу, завязывал галстук в коридоре, у зеркала.
- Ан… Андрей… - слабо позвала Лена.
- Что? Что, солнышко? Что у тебя с голосом? Как ты себя чувствуешь? – он смотрел на нее как-то вскользь, боясь сфокусировать взгляд на ее лице.
- Дай зеркало. Он дал. Она взглянула на себя, и протяжный стон вырвался из ее пересохшей глотки. Губы опухли, растрескались. Рот превратился в одну сплошную рану…
Она не ела уже три дня. Глаза запали, и кожа приобрела сероватый оттенок.
- Ты должна есть! Ты должна ходить хотя бы по квартире! – муж сердился, хмурил брови. Она лежала молча. Не было сил на слова.
- Если ты не будешь есть, то… Откуда у тебя силы возьмутся?!
- Меня тошнит, милый…
- Ну и что? Ты должна…
- Ничего я не должна! Меня тошнит, понимаешь? Постоянно. От всего! Я даже по телевизору на еду смотреть не могу. Меня выворачивает тут же! Андрей, я тебя прошу, побудь сегодня со мной.
- Солнышко, - он присел на край кровати, - я не могу, на работе аврал… Ее тошнило даже от воды. Рвало. Когда на пятый день мучения показалось, что сил больше нет, муж отправил ее в больницу. На капельницу. Вливали в нее глюкозу и еще что-то. Сказали, что без этого ей долго не протянуть. Последствия химии стали менее заметными через неделю. Появился аппетит. Возвращались силы. Через две недели она сама поехала на другой конец города. Гуляла. Дышала. И увидела мужа. Вернее, его машину возле магазина. Он работал неподалеку, и Лене захотелось сделать ему сюрприз. Показать, что она в норме. Женщина вошла в магазин одежды и встала лицом к стеклу, чтобы не упустить момент, когда Андрей выйдет. Он не выходил, и Лена набрала номер его мобильного.
- Привет. Что делаешь?
- Знаешь, я сейчас сильно занят… «В магазине?» - захотелось спросить. Но она промолчала. Сама не зная – почему.
- А ты где? – спросила.
- У нас совещание, - ответил он. «Зачем он обманывает?»
- А что ты там делаешь?
- С шефом заехал в банк… Слушай, я сейчас занят. Я позвоню тебе попозже, хорошо?
- Хорошо…
Она вышла из магазина и отошла к автобусной остановке. Захотелось присесть, но машина мужа была бы плохо видна в таком случае. Лена стояла, ненавидя себя за эту слежку. И через пять минут она увидела то, что боялась увидеть…
У нее не было сил устраивать скандал, закатывать истерику, обвинять мужа в предательстве. Предательство. Крик ничего не решит. Пусть кричат и выясняют отношения те, кто еще на что-то надеется. Кто не верит в безвозвратность потери. Лена знала, что это конец. И возврата не будет.
- Я хочу, чтобы ты ушел из моей квартиры.
- ???
- Андрей. Я не стану сейчас объяснять свои действия…
- Тебе придется! – он пошел в наступление.
- Если ты не уберешься, я уйду сама. Я тебя видела сегодня. И это не обсуждается. Он понял. Ему нужны были секунды, чтобы придумать версию. Но именно эта секундная растерянность выдает того, кто виновен.
- А… Ты… - муж искал лазейки, чтобы оправдаться.
- Андрей! Убирайся!
Он ушел. Собирался долго, слишком долго застегивал молнию на куртке, слишком долго зашнуровывал ботинки. Остановился в проходе. Не обернулся, не сказал ничего. Ушел. Хлопнула дверь. Ключи остались лежать в прихожей. Лена заплакала. Слезы катились по ее щекам, сбегали по гладкой коже к подбородку и застывали там, ожидая, пока женщина смахнет их рукой. Так же смахнула Лена сегодня то, что любила и чем жила последние пять лет…
Продолжение читайте в сентябрьском номере
